– И научный мир тоже, – добавил Симонэ. Кажется, та же мысль пришла в голову и ему.
– Плохо, не годится. Во-первых, мы не имеем права входить в организованный контакт. Я здесь всего-навсего наблюдатель. Я наделал ошибок, но все это поправимые ошибки… Неподготовленный контакт может иметь и для вашего, и для нашего мира самые ужасные последствия… Но даже не это сейчас самое главное, инспектор. Я боюсь за Луарвика. Он не кондиционирован для ваших условий, никогда не предполагалось, что ему потребуется провести на вашей планете более суток. А у него вдобавок поврежден скафандр, вы же видите – нет руки… Он уже отравлен… он слабеет с каждым часом…
– Сидите здесь, – приказал я. – Не смейте выходить из номера. Имейте в виду, я с вами еще не закончил.
– Ну, разумеется, подтверждаю, – сказала она. – С какой стати я буду это отрицать? Мне понадобилось отлучиться, и я отлучилась.
– Прелестное утро, – продолжала госпожа Мозес. – Так, солнечно! Бедный Олаф, он не дожил до этого утра!
– Ах, вот вы о чем… Не спала… Да, действительно не спала, но я не могу сказать, инспектор, чтобы меня что-то разбудило. Просто я чувствовала, что сегодня мне как следует не заснуть, и решила почитать немного. И вот, как видите, читаю до сих пор… Впрочем, если вы хотели узнать, слышала ли я ночью какой-нибудь подозрительный шум, то я могу твердо сказать: нет, не слышала.