– Ваши туфли еще не высохли, – сказал я. – Обувайте это, и пошли.
Я молча извлек из кармана связку, которую стащил у него в конторе, и протянул ему.
– Нет, – сказал я. – Упаси бог. Но ваши показания могут оказать неоценимую помощь следствию.
– Все может быть, – сказал я. Мы помолчали. – А теперь расскажите, что вы делали с того момента, как Мозесы ушли спать.
Голос Симонэ прокричал в ответ что-то неразборчивое, а затем стекла дрогнули от какого-то жуткого клекота и свиста. И стало тихо. Я поднялся на ноги и пошел к двери. Хозяин суетился рядом, широкое лицо его было белое и рыхлое, как вата, по лбу стекал пот. Он беззвучно шевелил губами – наверное, молился.
Я с сомнением посмотрел на курящуюся трубку.