Завороженные, они уставились на вымерший город, а он безжизненно простерся на берегу для них одних и дремал в жарком безмолвии лета, дарованном Марсу искусством марсианских метеорологов.
Лафарж заметил, что пальцы мальчика льнут к его ладони, и крепко стиснул их.
— Я дарю тебе этот город, Майкл. Он твой.
— Если это насчет участка, то он мой. Я построил сосисочную собственными руками.
Она опустилась в кресло, которое тотчас само приняло форму ее фигуры. Она крепко, нервно зажмурилась.
— Значит, вам ничего неизвестно. Очень важные новости. Это касается Земли.