– Все готово? – спросил Джон Манглс. – Все готово, капитан, – ответил Вильсон.
– Совершенно верно, господин Паганель, – ответил Гарри Грант. – На английских и немецких картах – Мария-Тереза, а на французских – Табор.
Эдуарду Гленарвану было тридцать два года. Он был высокого роста, с несколько суровыми чертами лица, но необыкновенно добрыми глазами, настоящий житель поэтичной горной Шотландии. Он слыл человеком беззаветно храбрым, деятельным, великодушным, Фергусом XIX столетия. А главное – он был добрее самого святого Мартина , и, окажись на его месте, он не только поделил бы с нищим свой плащ, но отдал бы его весь.
– Вы, я вижу, не согласны со мной, – сказал инспектор.
– Contin… contin… – повторял он. – Ведь это же значит continent – материк.
– Однако давайте спустимся к нашим друзьям, – сказал Гленарван, – и посоветуем им, вооружившись философией, как можно плотнее завернуться в пончо, а главное, запастись терпением, ибо оно нам понадобится.