На ночевку путники остановились только к исходу второго дня непрерывной гонки. Да и то потому, что все уже с ног валились от усталости, а эльф отыскал очень удобное местечко — островок между двумя руслами лесного ручья. И хотя они уже вступили в ту часть леса, в которой вода была порченой, этот ручей оказался почти чистым…
— Ну да… вот еще коня подарил, — и Трой погладил Ярого по морде.
— Что? — высунулся вперед Бон Патрокл и также замер. А через мгновение это увидели все. Место, где располагались местные Лесные чертоги (или то, что их заменяло), было полностью освобождено от деревьев. Причем деревья были не просто вырублены, а даже пни их выкорчеваны, а ямы их тщательно засыпаны. И только в самом центре, где когда-то возвышался огромный, гораздо больший, чем им доводилось видеть до сих пор, меллирон, высился гигантский пень. Он был сух, расколот в нескольких местах, с обвалившейся корой, но при этом, благодаря какой-то чудовищной извращенной магии, все еще жив… Неизвестно как, но они все чувствовали это.
— А я, было, считал, что хоть одной напастью меньше…
Противоположной линии бонов они достигли в два часа пополуночи. Проплутав около часа, нашли небольшой закуток, в котором, похоже, прятались те самые латники-эльсриллы, о которых упоминал гном, поджидая неосторожно бросившиеся в ловушку отряды. Во всяком случае, вход в этот закуток со стороны бона выглядел совершенно незаметно. Но тут не было меллирона, осенявшего тот уголок леса своей светлой силой, поэтому и трава и деревья были изуродованы, а небольшой ключ, едва сочившийся из-под замшелого валуна, был столь мутен и вонюч, что к нему даже не хотелось приближаться.