— Ну да, — заявил гном, — неужто ты рассчитывал, что они; столько лет жившие без всяких герцогов и баронов над собой, вот так сразу и примут тебя в свои распростертые объятия?
И это действительно было «да-а-а». Лес… СИЯЛ! Оказывается, он не просто так именовался «светлый». Он действительно излучал свет.
— Либо ты должен понять и принять это и попытаться научиться жить с этим. Не бороться, не отвергать любые попытки воздействия на тебя, не призывать божьи кары на тех, кто пытается это делать с тобой, потому что тогда ты должен отвергнуть людей, да и любые живые существа вокруг и удалиться в пещеру, в абсолютную темноту и тишину. Тебе надо научиться ВИДЕТЬ, что с тобой происходит. И если ты научишься этому, то поймешь, что многие из тех, кто окружает тебя, делает это не столько из корысти, а сколько из-за желания уберечь тебя от неприятностей. Просто у них СВОЕ понимание жизни, которое может отличаться от твоего. И причем, заметь, я говорю это исходя из собственного опыта, иногда ИХ понимание ближе к реальности, чем твое собственное. Часто именно потому, что тобой, твоими мыслями, представлениями и поступками, пытаются манипулировать и те, кому совершенно на тебя наплевать, кто хочет воспользоваться тобой для какой-то собственной цели либо унизить тебя и даже погубить. Поэтому твое восприятие реальности искажено этими манипуляциями… А страдать от естественного хода жизни — бессмысленно. Это все равно что страдать от самой жизни.
Первым вошел Бон Патрокл. Отвесив несколько неуклюжий, но вполне приемлемый поклон (у самого Троя полтора года назад выходило намного хуже), он устремил взгляд на императора.
— Ну что, куда направляемся? — спросил гном.
Беневьер притормозил, раздумывая, не подождать ли, пока они уйдут, что явно должно было вскоре произойти, поскольку типы были в надетом походном снаряжении и при конях, а затем решил, что они вряд ли способны как-то помешать его планам. Если бы он знал, насколько опрометчивым было его решение…