— Но все трое могут и не быть виновны, — предположила леди Мерривезер. — А что, может и хорошо, если одна из них не принимала в этом участия. Если она будет возмущена и уязвлена тем, что ей откроется…
«Он хочет меня запугать». — Решила Арья. — «Так же, как он проделал с червяком».
Уходя, он почти столкнулся с двумя молодыми людьми под красным фонарем «Ледка». Один был темный, а второй — светлый. Темноволосый что-то произнес на браавосском.
— Старый город — это еще не весь мир, — слишком громко заявил Молландер. Он был сыном рыцаря, и был пьян как только возможно напиться. С тех пор, как они сообщили ему новость о гибели его отца в битве на Черноводной, он напивался почти каждую ночь. Даже в Старом городе, в безопасности за городской стеной и в дали от битв, война Пяти Королей коснулась всех… хотя архмейстер Бенедикт настаивал, что ее нельзя было называть войной пяти королей, так как Ренли Баратеона убили еще до того, как себя короновал Бэйлон Грейджой.
К тому времени, когда они, наконец, добрались до замка, леди Миранда тоже задремала, а Алейна мечтала упасть в собственную кровать. — «На ней будет пуховая перина», — мечтала она. — «Мягкая, теплая и пышная, доверху набитая пухом. Мне приснятся сладкие сны, и когда я проснусь будут лаять собаки, у колодца будут судачить женщины, а во дворе будут звенеть мечами. А потом будет пир, с музыкой и танцами». — После гробовой тишины Гнезда, ей очень не хватало криков и смеха.