— СИР КВИНСИ КОКС, Рыцарь в Солеварнях, старый и слабый умом человек.
Его глаза, как заметил Эйэрон, были то серыми, то голубыми, такие же изменчивые словно море. — «Безумные глаза», — подумал он, — «глаза глупца». — Видения, которые он расписывал, без сомнений были коварной западней Штормового Бога расставленной, чтобы завлечь железнорожденных навстречу гибели. Приношения, что рассыпали его люди, включали моржовую кость и шкуры морских львов, браслеты из китового уса, окованные бронзой рога. Капитаны осматривали их и отворачивались, оставляя возможность поживиться простолюдинам. Когда глупец закончил говорить, и его защитники начали выкрикивать его имя, только Фарвинды подхватили клич, да и то не все. Скоро крики «Гилберт! Гилберт король!» угасли. Сверху вслед лорду Одинокого Света, спускавшемуся вниз с холма, громко кричала чайка, севшая на одно из ребер Нагга.
— ТАЙВИН ЛАННИСТЕР, лорд Бобрового Утеса, Щит Ланниспорта, Хранитель Запада, Десница Короля, убит своим сыном в своем сортире.
— Дядя, — произнесла Тиена Сэнд. — Я тебя дожидалась.
— Если она только попытается, я попрошу своего брата, и он убьет ее. — Даже после этого она не остановилась, потому что была своенравным ребенком. У нее остался последний вопрос, еще один клочок ее будущей жизни. — У нас с королем будут дети?
— Все люди должны служить. — И она служила три дня из каждых тридцати. Когда умирала луна, она становилась никем, ничтожным слугой Многоликого в черно-белом одеянии. Она шла подле доброго человека в полумраке, наполненном благовониями, неся свой железный фонарь. Она омывала мертвецов, шарила в их одежде и считала их деньги. Иногда она помогала Умме готовить, нарезая грибы или очищая рыбу от костей. Но только тогда, когда умирала луна. В остальное время она была сироткой в стоптанных, чересчур больших сапогах и в коричневом плаще с рваными краями. Она кричала: «Мидии, моллюски, устрицы!», толкая свою тележку по Тряпичному порту.