— Туман — это антисептика, — пояснил Болан. — Все капсулы прошли?
Болан включил комп, вошел в банковский сервер, перевел кругленькую сумму со счета Департамента на кредитку Илины и повел группу по магазинам. Девушки вернулись в автобус одетые дорого, изысканно, но одинаково. Их уже поджидала группа корреспондентов. Болан наскоро проинструктировал, о чем можно, и о чем нельзя говорить в интервью. Вышли из автобуса, дали пресс-конференцию, прокричали свой лозунг, а вечером увидели себя в выпуске новостей. Шествие по университетскому городку (снято камерами службы дорожного движения), интервью у автобуса, возбужденные мордашки его девушек с горящими глазами и серьезный, обстоятельный рассказ о деятельности Департамента, перемежающийся документальными кадрами подготовки имплантов и самых удачных стартов. Разумеется, ни слова о лоботомии и других темных моментах. Болан скрипнул зубами. Секретарь переиграл его. После выпуска новостей группу узнавали, группа вызывала интерес. Но не озабоченность.
— Это конфиденциальная информация. Допуск закрыт.
— Я слил в него информацию с твоего настольного.
Каждый десятый житель планеты прочел послание, но лишь одна-две сотни поняли, кому оно адресовано. И единицы — о чем идет речь.
— Ложку держать смогу, — хмуро подвела итог, и вдруг не выдержала, разрыдалась. — Я же их за друзей считала. Мы каждый день вместе по лесу ходили. Я им всем имена дала, разговаривала с ними. Почему они на меня бросились? Что я им сделала?