Сандерс закрыл один глаз и присмотрелся. Фужеры действительно были огромные.
Вдвоем они попытались отодвинуть от стены стеллаж.
— Или оружие, или технологию, с помощью которой можно отбросить целую планету в Средневековье.
— Давай по периметру. Посмотрим, что к чему, — прогудел Полубой.
Монотонный голос Уэйнстейна убаюкивал и Герберт ван Хонк налил себе еще одну чашку крепкого кофе. Традиционный послеобеденный доклад секретаря в последнее время начал его тяготить. Наверное, годы сказывались. В последние месяцы он стал замечать за собой склонность к излишнему комфорту, к чересчур изысканной пище, дорогим и редким винам. Конечно, он мог себе это позволить, но, вспоминая прежние годы, когда он не раз участвовал в разборках с другими кланами или усмирял уличные банды и мог обходиться простой грубой пищей и четырьмя — пятью часами сна, ван Хонк признавался себе, что лучшие годы ушли в небытие. Даже к женщинам он теперь испытывал странное чувство: они казались ему забавными и красивыми игрушками, способными скрасить вечер, ночь, но не более того. Исключение составляла, пожалуй, только мисс Салливан, и то ему казалось, что уступи она его ухаживаниям, он потерял бы к ней интерес и постарался бы свести партнерские отношения к схеме начальник — подчиненный. Он невесело усмехнулся, подумав, что и в этом она права! Чтобы окончательно не заснуть, ван Хонк поднялся с кресла и подошел к окну. Армированное тончайшими сигнальными нитями бронестекло среагировало на его приближение, затемнив поверхность. Уэйнстейн замолчал, и ван Хонк шевельнул рукой.
— Можно, можно, — успокоил ее Сандерс, придвигая стул, — тебе мартини, водку?