— Твой должок я ему сам верну, — не оборачиваясь, ответил О’Доннел.
— Еще как могу. Ты будешь чувствовать, как превращаешься в ничто и это будет твоя последняя сознательная мысль, Уэйнстейн.
Пожимая руку девушке, он задержал ее ладонь, перевернул вверх запястьем и приподнял рукав.
— Итак, слушаю вас, господин посол, — сказал он, передавая Яну Уолшу бокал и присаживаясь на кушетку.
Людвиг переворотом ушел вниз. Как он и ожидал, маневренность противника оставляла желать лучшего. Они только начали разворот, а он уже промчался впритирку к борту одной из машин, заставив ее шарахнуться в сторону. Снизившись, он пошел по прямой, позволяя зайти себе в хвост, оглянулся. Ага, оба на хвосте. Людвиг рывком вырубил антиграв, глидер будто замер в воздухе, обретя вес и резко потеряв скорость. Тяжелые машины с ревом пронеслись мимо, а он беспорядочно закувыркался, падая на развалины.
Согласно кивнув, Полубой откупорил очередную банку и снова растянулся на койке.