– Так, стало быть, в Арбатский подвал? А кто же будет писать? А мечтания, вдохновение?
– Э, Канавкин, – укоризненно-ласково сказал конферансье, – а я-то еще похвалил его! На-те, взял да и засбоил ни с того ни с сего! Нелепо это, Канавкин! Ведь я только что говорил про глаза. Ведь видно, что у тетки есть. Ну, чего вы нас зря терзаете?
– А хорошо было бы... – чуть слышно сквозь зубы сказал Римский.
По лестнице подымались двое последних гостей.
– Э, сейчас не в этом дело, – прогудел Абабков, – а в том, что половина двенадцатого.
Этот анализ он начал производить довольно странным образом, именно стал кроить какие-то рожи и подмигивать своему королю.