– Ага! – добавила Улита, которая, как оказалось, перестала уже страдать и подслушивала. – Комиссионеры будут петь: «К нам приехал наш любимый, Меф Буслаев дорогой!» А суккубы – те вообще надуются шампанского и будут прыгать к нему на колени и лезть целоваться, превращаясь… да хоть бы и в Даф!
Арей усмехнулся, взглянув на висевшие на стене картины.
– Построй себе нерукотворный памятник! К нему не зарастет проезжая часть! – продолжала девица. Она явно глумилась и над боровом, и над Мефодием, и одновременно над собой. Такая вот круговая стрельба.
Даф облизала губы. Прежде такого никогда не случалось. Грифоны обращали на нее не больше внимания, чем на любого из разгуливающих по Эдему павлинов. Прежде, но не теперь… Сейчас грифон определенно что-то заподозрил!
– А ведь немало эйдосов ты заточил в свой дарх. Я слышал, в последние годы ты предпочитаешь покупать их у комиссионеров, а не отвоевывать в бою? Оно и верно: злато во все века разило лучше булата.
Тухломон открыл вначале один глаз, затем второй. Что ж, они сами напросились!