Однако Асмуд почему-то не торопился. И даже решил побеседовать.
Копье печенега впустую вспороло воздух. Духарев услышал рев, мощи которого мог бы позавидовать рассерженный тур… Но черный жеребец уже унес гиганта-печенега прочь. Развернув коня, Серега увидел непомерной ширины спину в чешуйчатой стали. Блин! Какая мишень! Сейчас бы залудить бронебойной! С двадцати шагов! Практически в упор! Ей-богу, прошиб бы!
Он стал достаточно самоуверен, чтобы не сомневаться, что сделает нурмана один на один. Но, блин, у Бьярни железный козырь в рукаве. Разбойнички. А это, если все же поверить ночной подружке, точняк, еще один крутой боец-нурман. И неизвестно сколько подручных. С другой стороны, Бьярни вряд ли рискнет просто так прикончить гостя-варяга. Это ж надо какое-то оправдание придумать. Списать на разбойников? Спросят: а сам ты где был? А если отбился, то почему не отбился варяг? И где побитые тати? Это ведь только слабоумный поверит, что какие-то, блин, разбойники напали на лучших гридней – и ушли без потерь. И кто, интересно же, рискнет Роговолта полоцкого или Свенельда-воеводу в слабости ума подозревать?
– Эй! Прекрати! – потребовал возмущенный Духарев.
– С чего ты взял? – недовольный тем, что его отвлекли от размышлений, проворчал Устах.
– Что? – спросила.– Хороша ли для вас честь? Должно ли я величаю убийц князя моего? Сладко ли вам?