– Значит, ты уже второй раз за меня дерешься. Дерешься. На смерть. Дерешься…
– Я часто врал тебе, Павла. Эти тесты… иногда просто требуют лжи. Но даже самый распоследний лгун, самый циничный экспериментатор… имеет предел, грань, за которую… не перешагнуть ни вранью, ни цинизму. Это обо мне.
Администраторша под дверью цокала каблуками и нервничала.
Дневную репетицию он пережил с трудом. На смену эйфории пришла депрессия.
Павла подняла глаза. Круглые, как блюдца. С широкими черными зрачками; красивые глаза, хоть и удивленные донельзя. И в черных очках усталости.
– Почему? – Раман не торопился. Знал, что теперь она без его разрешения не уйдет. – Почему нельзя? Потому что про Пещеру?