– Да! – сообщила Павла радостно. Ей действительно было приятно – будто на важном экзамене ей неожиданно и ловко подсказали.
Кисловатый вкус мха растаял на языке; юная сарна дернулась, и холодный ветер лизнул проплешину на ее груди.
– Что – ну? У тебя, Павла, этот замечательный индекс приближается к тремстам… процентам.
Павла сидела на кровати, на скомканных простынях, помнящих длинную бессонную ночь.
Собственно говоря, чего он, великий Кович, испугался?!
Он говорил без нажима, но Павла не нашла возможности ослушаться. Приняла из его рук свое самое нелюбимое, слишком длинное платье, мертвыми пальцами расстегнула молнию. Вдруг застеснявшись, оглянулась на Тритана – и тот демонстративно отвернулся.