– В прямом, – нехотя признался тот. – Они станут пугать нас, мы будем источать страх, они насытятся, но напуганный станет смелее, и придется его снова пугать – уже основательнее… Грубо говоря, если для начала в вас запустят живой крысой – то под конец трапезы придется… гм…
– Да. Он был умный… и не морочил себе голову тем, что возможно в этом мире, а что невозможно. Возможно – все… Я отнекивалась. Я помнила историю с Гарольдом. Но Егор был – не Гарольд. Он не впал в истерику. Он решил использовать меня… но совсем не для того, на что я рассчитывала. Он не спешил выпускать меня на большой экран, делать из меня «программу», привязывать ко мне все телевизионное человечество… Он хотел… Но все равно ты знаешь, чем это кончилось. Он выпрыгнул с пятнадцатого этажа.
– То есть? – спросила Анжела после паузы.
– Пошел к черту, – сказала Анжела, и он невольно поморщился. Не от слов – от интонации. Да, она воспитывалась не в частной школе для благородных девиц. Тем легче перенесет обидный щелчок по носу…
Чего добивалась, то в конце концов и случилось.
И он сунул под нос Владу раскрытые «корочки». Влад пожалел, что не носит очков; сейчас последовала бы естественная пауза – он долго вынимал бы очки из кармана, водружал на нос, рассматривал фотографию своего собеседника – а в это время преодолевал бы внутреннюю неловкость.