В пустом здании непременно был бы слышен резкий сигнал. Но сигнала не последовало, и пуговка безжизненно погрузилась в доску стола. Пуговка была мертва, звонок испорчен.
– Ну что, вас очень измучили? – спросил Воланд.
– Ах, может ли это быть! – сказала Маргарита.
Поэт провел рукою по лицу, как человек, только что очнувшийся, и увидел, что на Патриарших вечер.
– А скажите... напиток им давали перед повешением на столбы?
Добродушная фельдшерица Прасковья Федоровна навестила поэта во время грозы, встревожилась, видя, что он плачет, закрыла штору, чтобы молнии не пугали больного, листки подняла с полу и с ними побежала за врачом.