– Значит, завтра утром покажете… Что-то подсказывает мне, что она его узнает. Непременно.
Он передернулся, почему-то вспомнив Кукушку.
Влад завел себе карманный календарь (под страхом смерти он не стал бы показывать его Анжеле). Каждый третий день в нем был обведен шариковой ручкой. Вся жизнь распалась на микропериоды, исчезли понедельники и субботы, стерлись все числа месяца, осталось только «раз-два-три», меланхоличный вальс, в котором оба – и Влад и Анжела – постепенно научились находить некое мрачное удовольствие.
– Ты не права, – сказал он мягко. – Я не жалею о том, что сделал.
Каждый звонок был как хлыст. Под этим хлыстом хотелось кинуться к двери, поскорее распахнуть ее, сейчас этот кошмар закончится, сейчас…
– А почему он вдруг изменил завещание? – мягко спросил Влад.