– Понадобится, – кивнул Развияр. – Лукс, как?
Развияр лег на спину. Ему ни с того ни с сего вспомнилась Джаль: что было бы, согласись она бежать с ним из замка? А ничего хорошего. Поймали бы обоих.
– А главное? – жадно спросил Развияр. – Тебе удалось?
– Мало. Я знал только Гэйла. Он был великим музыкантом. А ты достиг могущества, гекса.
Имиль сдавленно вздохнул. По его телу прошла судорога.
Единственное слово – «память» – нарисовано копотью на грязной сырой стене. И снова бич, и звенит цепь, и сгущается тьма.