Имиль сдавленно вздохнул. По его телу прошла судорога.
Единственное слово – «память» – нарисовано копотью на грязной сырой стене. И снова бич, и звенит цепь, и сгущается тьма.
– Не вы первые, не вы последние, – Яска вдруг подняла голову. – Сожгли мой дом и дом Развияра. Почему ваш должен уцелеть?
Не Развияр ли обещал себе никогда больше, никогда-никогда не приносить жертв Медному королю?
– Ты их видишь? – спросил, указывая глазами куда-то вперед и вверх, на скалы.
Лукс приободрился в последние часы дороги – под действием трилистника его рана затягивалась быстро, как всегда. Развияр ничего не сказал ему, просто молча пошел рядом.