Позади фыркнул Грэй. Как показалось Лузгину – презрительно.
Приснилось, что рядом с кроватью стоит Вовка и говорит – поднимайся, уже давно рассвело, мы приехали. Лузгин открыл глаза, никого не увидел и догадался, что оборотень вклинился в его сон. От калитки доносились приглушенные голоса. К дому приближалась целая процессия.
– Это Витин самогон виноват, – буркнул Лузгин, шагая рядом. Оправдываться было противно, но – очень хотелось.
– С ложечки я тебя угощать не буду, – заявил Лузгин твердо. – И из соски тоже не буду. Вообще ничего не буду. Либо сам выкарабкаешься, либо тебе кранты! Эй, парень! Ты живой?
– Нет, ты представь. Я ночами прочесываю город по квадратам. Хожу, нюхаю. А днем у меня вообще-то своя жизнь, свой бизнес. Но в любую секунду может потребоваться консультация по телефону или личная встреча. Как я запарился объясняться с нашей мафией – просто молчу. Вообще бандиты – люди суеверные, но у Олежки Косого кандидатская степень по философии, и он редкостный материалист. Куда, говорит, мои люди пропадают? Да вот туда!.. Решил, мы издеваемся. Надулся, обиделся. Ну, я сводил его в ночное разок. А он, когда протрезвел, распорядился, чтобы во всех поливалках, которые улицы моют, была святая вода! Попы наши озолотились на этом деле. Потом Косой, слава богу, опять протрезвел…
– Баб и детей сгоним в одну-две избы, выставим охрану, – заявил Муромский. – И устроим засидки по дворам, где скотина. Куда-то зверь непременно сунется. Тут мы его и возьмем. Хорошо ты придумал, дедушка. Теперь вопрос: людей-то у нас хватит? Или скотину тоже… уплотнить?