– В общем, ври поубедительней, – бросил небрежно врач и осекся.
Вожаку было очень плохо. Сев напротив Котова, он строил ужасные гримасы костлявым серым лицом. Коренные зубы у него давно вывалились, зато в черной дыре приоткрытого рта желтели острые длинные клыки. Руки вожака судорожно комкали грязную телогрейку, которой он до этого был укрыт.
– Почему же, я чувствую, – она в темноте рассмеялась чудесным колокольчатым смехом.
– А то… – Котов покачал головой и продолжил работу. – Только быстро давай.
– А то, что у тебя на морде написано отвращение. Ты возьми ее нормально, в кулак. Слабо?
– Наташа… – Котов шагнул к девушке вплотную. – Я же говорил, не могу. Ты хоть отца спроси, он подтвердит – нельзя мне на люди.