А может, он в прошлой жизни был двоечником и прогульщиком.
Вторым шел Зыков, все такой же, с обрезом, в шляпе. На плече у него висел охотничий патронташ с открытыми ячейками.
Ночной охнул и растекся по газону, как коровья лепешка.
На участке никаких следов не обнаружилось, разве что за баней – там неоднократно выпивали и закусывали, но деликатно, без вандализма. Не у чужих же.
– Виноват, – кивнул Лузгин. – Действительно.
– Это точно, – поддержал Юра. – Моя уже того. С утра на кочергу нехорошо смотревши!