– Угу… – Котов достал из саквояжа стандартный милицейский набор для дактилоскопии и грязноватый металлический ящичек. Вдруг он замер – с таким выражением лица, будто его внезапно осенила гениальная мысль.
Часы показывали девять, по здешним меркам вполне допустимое время для делового визита.
Видимо, у них свойство такое, у любви и стыда. Они могут в тебе жить, но пока сам для себя не продекларируешь их, не проговоришь эти слова, не признаешься, что известны тебе эти чувства, – механизм не включится. Они не будут отравлять тебе существование – о, как мешают жить любовь и стыд! – но пока они не проснутся, ты всего лишь полуфабрикат человека.
Котова с большим трудом занесли в камеру и сгрузили на нары.
– Она в порядке? – быстро спросил генерал.
Котов утвердительно махнул рукой, увидел в ней пистолет и принялся запихивать его в кобуру. Пистолет упирался.