– Неужто серебряные пули? А вы эстет, товарищ мент, – сказал он. – И что?
Миша сам был словно завороженный. Нет, он понимал, что творит, более того, каждое движение старательно разъяснял себе – зачем и почему именно так. Но вздумай кто-то остановить Мишу или хотя бы попробовать отговорить – его убили бы.
– Ну вот и свиделись наконец-то… – протянул Долинский то ли ласково, то ли мечтательно.
– Капитан, вы действительно маньяк, – сказал Лузгин. – Поставьте ружье на предохранитель.
Лузгин вздохнул. «Может, и не надо было отцу соглашаться на приглашение в Москву. Высосал его этот жестокий город и высушил. До смерти».
– Да, я вижу. Бедный Женя, тебе было плохо без меня. Ничего, теперь все станет очень хорошо. Гораздо лучше, чем раньше. Поверь.