Лузгин готов был поклясться: глаза у зверя желтые, и он что угодно, только не животное.
– Это она не мертвая?! – взвился Котов. – Это она-то не мертвая?!
– По твоему образу и подобию? Не хочу. Игорь, я понятия не имею, что ты над собой учудил, как превратился в… это. Но, извини за прямоту, ты, по-моему, сильно обокрал себя. А знаешь, почему? Из трусости. Из элементарной трусости. Структурки он голубенькие видит… А чем свобода пахнет, так и не узнал.
– Еще какой должок! – подтвердил Котов, вкладывая в эти слова куда больше смысла, чем мог бы предположить генерал.
– Сотни не тысячи, – вмешался Лузгин. – И должны быть фотографии – вдруг он себя узнает.
Оборотень послушно зачеркал когтем по песку, но вышло у него хаотичное переплетение линий, пародия на букву «ж». Он раздраженно вякнул. «Осваивается», – подумал Лузгин.