Наружную стену кладовой поддерживали нетолстые столбы. Теперь на этих столбах было распято кожаными ремнями тело, с виду человечье, только заросшее пегой шерстью. И Василий Петрович пристроился к нему промеж широко раздернутых ног.
– Дитя-то дитя, а ты его меч видел? Который в тех санях? Князю впору меч.
– Это кто воды боится?! – возмутился Илья.
Это не может быть случайностью. Народ, переживший… много и тяжелых и радостных событий, прекрасно их запомнил, оценил и пережитое передал на память следующим поколениям. Былины – это история, рассказанная самим народом. Тут могут быть неточности в хронологии, в терминах, тут могут быть фактические ошибки… но оценка событий здесь всегда верна и не может быть иной, поскольку народ был не простым свидетелем событий, а субъектом истории, непосредственно творившим эти события…»
Илья попятился, оглянулся на Глеба, который, щурясь, подсматривал издали.
Монах бросился к Касьяну и вцепился в него так, что едва не сдернул с коня.