Мазур достал фляжку, прополоскал рот. Как ни хотелось проглотить воду, сдержал себя, выплюнул. Пожалуй, на его версию о специально оборудованном участке работает и полное отсутствие мелкого зверья – ни белки, ни бурундука, ни соболя, одни птицы иногда перепархивают, да и то мелочь вроде кедровок, недостойная выстрела настоящего охотника...
Но ведь нет другого выхода? Предположим, они не врут. Предположим, и в самом деле сидят здесь давненько, за все это время получив лишь некое загадочное предложение, на которое следует немедленно соглашаться. Ждать этого предложения и самому? Душа вещует, что за время ожидания сделаешь не один шаг к превращению в забитое и запуганное животное. Вот они сидят, примеры. Может, актеры, а может, и живые примеры. Положительно, не разберешься без а к ц и и... Самое скверное, что забрали обувь. Пройти обутому километров сто по тайге, сейчас, в теплую пору без дождя – не столь уж трудное предприятие. Даже с Ольгой. В особенности если будет оружие...
Словно беззвучный взрыв! Это толстяк, не выдержав, взмыл из ямы, осыпанный тучей брызг, сверкнувших радугами в косых лучах заходящего солнца, кинулся бежать – слепо, в паническом ужасе забирая влево.
– Ну, присели перед дорожкой? – спросил Крест, первым опустился на кончик стула и почти сразу же вскочил.
Он плюхнул себе на тарелку зажаренный до коричневой корочки кусок маралятины. Рука, потянувшаяся к банке с солеными болгарскими огурчиками, чуть промедлила. Он вдруг сообразил, что х о т е л убить Нину. Без всякого садизма или смакования, но с явным нетерпением ждал, когда она полезет за пистолетом, чтобы мгновенно появилось некое законное основание, чтобы все выглядело честным боем.
– Мерси за одежку. На чаек, извини, дать не могу, в кармане ни полушки...