Словно беззвучный взрыв! Это толстяк, не выдержав, взмыл из ямы, осыпанный тучей брызг, сверкнувших радугами в косых лучах заходящего солнца, кинулся бежать – слепо, в паническом ужасе забирая влево.
– Ну, присели перед дорожкой? – спросил Крест, первым опустился на кончик стула и почти сразу же вскочил.
Он плюхнул себе на тарелку зажаренный до коричневой корочки кусок маралятины. Рука, потянувшаяся к банке с солеными болгарскими огурчиками, чуть промедлила. Он вдруг сообразил, что х о т е л убить Нину. Без всякого садизма или смакования, но с явным нетерпением ждал, когда она полезет за пистолетом, чтобы мгновенно появилось некое законное основание, чтобы все выглядело честным боем.
– Мерси за одежку. На чаек, извини, дать не могу, в кармане ни полушки...
Яма была метров двадцати в длину и в ширину – и глубиной метров в десять. На дне валялись кости, ветки, какой-то мусор, падалью воняло вовсе уж нестерпимо, и что-то живое, большое, сильное с недовольным ворчанием заворочалось прямо под помостом, заскреблось по бетонированным, отвесным стенкам ямы.
– Она ж вертолета водить не умеет, – сказал Мазур.