– Знаете ведь, что нет! При чем тут Лена?
– Эй, эй, погодите, – ожила Аня, – а моя дочь, она умирает, стекло съела, огромный кусок.
Она оказалась права. Ни у кого женщина с девочкой не вызвали ненужных подозрений.
– Однако, – ехидно пропела я, – ты внесла его в зал регистрации в глубоком наркозе? Или он был в состоянии гипнотического транса?
– Не может быть! Хочешь сказать – она мать Славы Рыбакова и бабушка Даши? Невероятно, нет, невероятно. Славе-то около сорока!
Он лихорадочно принялся задирать штанину, надеясь разжалобить меня. Внезапно по щекам мужика покатились горохом слезы.