У большого хана Кошту доспехи были получше. Но никакие доспехи не могут выдержать удар стального наконечника в локоть длиной, которое держит умелый всадник на скачущем галопом коне. Кошту погиб одним из первых и не видел, как лучшие воины народа воротолмат превращаются в визжащее, окровавленное, умирающее мясо.
— Никто не сможет, — уверенно ответил он. — Видишь этот «лоб», воевода? Через него даже ящерице не перелезть.
Духарев пытливо поглядел на молодого хузарина: что еще тот успел натворить?
Были и хорошие новости: по словам родича, отряды степняков дальше Преславы не заходили, так что до Межича война еще не добралась. Зато ходили слухи о том, что вновь подняла голову богумильская ересь. Схизматики открыто бродят по стране, смущая смердов диявольскими посулами. Собираются ватагами, предаются всевозможным грехам, совокупляются без разбора, надевши личины, чтоб неведомо было, кто с кем был. И многим это прельстительно. А тем, кто побогаче, любо, что призывают богумилы отдельно от государства жить и податей не платить: мол, нечего воинов кормить, которые тебя же потом и угнетать будут.
Некоторые пытались бежать... Почти всех переняли степняки. Часть беглецов вернулась обратно. В одном исподнем. Большинство сгинуло.
Тяжко было киевским купцам, но их великому князю приходилось намного тяжелее.