— А теперь хорошо бы пожрать раздобыть, — подал голос Велим. — И лошадям овса.
— Дак это... — богумил глядит на распяленную на лавке боярышню, шумно сглатывает слюну. — Чичас станем убивца на кол натягивать. Будешь ему грехи отпускать, праведный Аззанаил, или мы сами?
Василевс с удовольствием смотрел сверху на огненосные триеры, покачивающиеся на волнах у грузовсм пристани, что, плавно изгибаясь, тянется до деревянного моста через реку Барбисс, впадающую в великолепный залив Золотой Рог.
— Ладно, — наконец произнес великий князь, словно после долгого раздумья. — В бесчестье жить не будешь... Жить будешь — хаканом. Царем по-вашему. Но... — тяжелый немигающий взгляд уперся в Бориса, и тот даже отшатнулся слегка, словно ладонью в лицо толкнули. — ... Но клятву мне принесешь. Что будешь в союзе со мной против всех моих врагов. Братом мне будешь. Младшим. И Богом своим мне в этом поклянешься. Согласен?
— Что ты болтаешь, гридь? — воскликнул нурман.
— Йонах! — позвал Славка. — Что они делают?