Йонах мгновенно укрылся за широкой спиной Звана. Кулачище у Барсука был немногим меньше, чем у самого воеводы.
Дружный залп спешил сразу не менее полусотни катафрактов. Но лавину не остановил. Разогнавшаяся масса латников промчалась по бьющимся на камнях лошадям, по телам упавших и врезалась в плотный строй русов.
Лодьи летели птицами. Берег стремительно приближался. Духарев отчетливо видел метрах в двухстах от края воды длинную шеренгу всадников. Начищенная броня горит на солнце, поднятые копья — словно заросли тростника. Очень красиво, если отрешиться от того, что это — смерть. Но о смерти думать нельзя. Только — о победе.
Четверо волохов вновь собрались вокруг Хругнира. Еще двое занялись старшим. Остальные выстроились вдоль Канавы, следя за пленниками.
— Зачем тебе плыть самому, княже? — не сдавался князь-воевода. — Иди с нами. А с лодьями пусть воевода Серегей пойдет. Он хитрый. Вывернется как-нибудь. А ты Киеву нужен!
— Сначала окружить, потом резать, — скомандовал Святослав. — Никто не должен уйти и предупредить своих.