— Батька, — раздалось с той стороны. — Тут к тебе наш бывший пришел. Поговорить хочет.
Тогда какой же подарок привезли печенеги?
Вспоминать о погибшей было больно. И еще долго будет больно... Может быть — всегда...
Гридень не знал, что с точки зрения деревлянских жрецов физическое состояние жертвы не имеет значения. Живая — и ладно.
Верно сказал Машег. В большой спешке уходили печенеги, раз не успели забрать такой замечательный клинок.
Лев Фока сразу понял, что всё пропало. Но он тоже был человеком действия. Пока его сторонники готовились к безнадежной обороне дома, куропалат вместе с сыном ускользнул через боковую дверь и, понимая, что из столицы ему не вырваться, бросился в храм Святой Софии, припал к алтарю и умолял об убежище.