— Это — пока он великий князь. А кесарем станет — еще и не то заставит. У кесаря, сам знаешь, союзников нет. И друзей тоже. Только слуги и рабы.
Прямо перед Духаревым возник из ночной дымки высокий шатер. Сергей гикнул, и Калиф с галопа ударил в шатер прикрытой стальной кисеей грудью, опрокинул, завизжал не хуже печенега, толкнулся ногами от мягкого, споткнулся. Духарев, откинувшись назад, помог коню удержать равновесие, полоснул мимоходом саблей по шевелящемуся под тканью, и дальше, дальше...
— ... А когда меня нет, решает мой сын, — не обращая внимания на слова печенега, продолжал Святослав. — Или ты, хан, решил, что теперь великий князь киевский — ты?
— А мне плевать, что ты думаешь! Мне надо, чтоб ты Сладе передал мои слова, ясно?
— В твоем монастыре находится россинка Сладислава, — без преамбул заявил чиновник. — Она приняла постриг?
— Вероятность — меньше? — не понял патрикий. — Говори лучше на языке русов. Твой ромейский не очень хорош.