— Хан Гюйче принял золото булгарского кесаря.
— Сладушка... — Сергей потянулся к жене, но Слада отпрянула.
— За тобой, — так же прямо ответил Калокир. — Стража подкуплена. У пристани — быстроходная галея. В столице тебя ждут. Решайся, куропалат Лев!
— Это значит, — почти шепотом произнес Сергей, прожигая взглядом зрачки названого брата, — что я ведаю правду. Но ты — мой брат, Момчил. И потому я даю тебе возможность. Только одну, последнюю. Сейчас ты расскажешь мне всё. Всю правду. И если я увижу, что ты мне лжешь, Момчил, я преступлю ту клятву крови, которую мы с тобой двадцать лет назад дали друг другу.
Впрочем, разделять и властвовать — это как раз в духе византийской политики. А вот зачем сообщать русам об этой явно враждебной акции?
— Он мой! Мой! — закричал окруженный со всех сторон телохранителями Иоанн Цимисхий, пытаясь пробиться к владыке русов. Но раньше императора поспел все тот же Анемас. Подлетев к Святославу, он вздыбил коня и нанес князю такой же страшный удар, каким вчера поверг воеводу Икмора. Добрая бронь выдержала, но лопнула подпруга. Падая, Святослав успел уцепиться за конский доспех и повис на боку беснующегося жеребца. Он держался изо всех сил. Упасть под копыта — верная смерть. Но защититься от врага он уже не мог.