– Нет, это вряд ли, Том. Он же был выпивши, сразу видно, да он и никогда трезвый не бывает. Взять хоть моего отца: когда налижется, лупи ты его хоть колокольней, ничего ему не сделается. Он и сам так говорит. То же самое и Мэф Поттер, ясное дело. Вот если б он был трезвый, тогда, пожалуй, мог бы окочуриться от такой затрещины, да и то еще неизвестно.
– Вот это отлично! Так опиши их нам, опиши, мой мальчик!
– Так я и думал. В нашем городе все мальчишки готовы собирать, не жалея сил, железный лом, за который им дадут какие-нибудь гроши на заводе, а по-настоящему работать не хотят, даже если дать вдвое больше. Так уж человек устроен. Ну, живей, поторапливайтесь!
– Верно, Том, верно. Я за ним пойду, честное слово, пойду.
– Ну конечно, все, кто влюблен друг в друга. Вы помните, что я написал на доске?
Солнце взошло над безмятежной землей и осияло с высоты мирный городок, словно благословляя его. После завтрака тетя Полли собрала всех на семейное богослужение; оно началось с молитвы, построенной на солидном фундаменте из библейских цитат, скрепленных жиденьким цементом собственных добавлений; с этой вершины, как с горы Синай, она и возвестила суровую главу закона Моисеева.