И я был отпущен. Я передал Кузнечику, что он остается с Барричем, и он принял это с хладнокровием, которое удивило и задело меня. Удрученный, я забрал свой горшочек с мазью и поплелся обратно в замок. Я взял еды из кухни, потому что не осмелился встретиться с кем-нибудь за столом, и прошел в свою комнату. Было холодно и темно, в очаге не было огня, в подсвечниках не стояли канделябры, и сгнивший тростник мерзко пах под ногами. Я принес свечи и дрова, разжег огонь и, пока он забирал часть холода у пола и каменных стен, занялся уборкой тростника. Потом, по совету Лейси, как следует вымыл пол горячей водой с уксусом. Каким-то образом я умудрился взять уксус, ароматизированный эстрагоном, и скоро в комнате приятно пахло этой травой. В изнеможении я бросился на кровать и заснул под мысли о том, почему мне так и не удалось узнать, как открывается потайная дверь в комнаты Чейда. Но я не сомневался, что он просто выгнал бы меня, – Чейд был человек слова и не стал бы вмешиваться до тех пор, пока Гален не покончит со мной. Или пока не выяснил бы, что я покончил с Галеном.