Все тайное знание, которое дал мне Чейд, все свирепо-элегантные уроки Ходд относительно того, как следует сражаться с двумя или более противниками, испарились. Потому что, когда первые двое оказались в пределах досягаемости, я почувствовал, как крошечное тепло, которое было Кузнечиком, угасает в моем сознании. «Кузнечик»,– прошептал я в отчаянной мольбе, чтобы он каким-то образом остался со мной. Я почти видел, как кончик хвоста шевельнулся в последней попытке вильнуть. Потом ниточка щелкнула и искра погасла. Я был один. Поток черной силы ворвался в меня, как безумие. Я шагнул вперед, воткнул конец моего посоха в лицо мужчины, быстро выдернул его и продолжил замах, который прошел через нижнюю челюсть женщины. Обычное дерево срезало нижнюю часть ее лица – таким сильным был мой удар. Я ударил снова, пока она падала, и это было все равно что ударить пойманную в сеть акулу гарпуном. Третий бросился на меня, вероятно думая, что ему удастся избежать удара. Мне было все равно. Я отбросил палку и схватился с ним. Он был костлявый, и он вонял. Я бросил его на спину. Его дыхание пахло мертвечиной. Пальцами и зубами я рвал его, в этот миг будучи не больше человеком, чем был он. Он не пустил меня к Кузнечику, когда он умирал. Мне было наплевать, что я с ним сделаю, лишь бы ему было больно. Он отвечал мне тем же. Я протащил его лицо по булыжнику, я пихнул большой палец ему в глаз, он вонзил зубы мне в запястье и до крови расцарапал мне щеку. И когда наконец он прекратил сопротивляться, я подтащил его к дамбе и сбросил тело вниз, на камни.