Вот он, край плато, казавшегося вчера таким громадным. Совсем-совсем близко.
Леха поднялся, обошел валун. Вот он, схрон. Под разворошенным песком виднеется — кусочек круглой стальной прелести. Но к самому схрону Леха не полез, остановился в паре шагов.
Немцы уже сбежали-скатились с дюны, оскальзываясь, кувыркаясь и отчаянно матерясь. Уже совсем рядом. Уже не по ту сторону машины, а где-то сбоку… Прямо за крупом…
Кажется, была какая-то мысль, когда засыпал. И вот сейчас мелькнула — и пропала. Даже не мысль, а воспоминание о мысли. Что-то важное было. Эх, вспомнить бы…
Последние минуты даже не щелкал по браслету, чтобы взглянуть на карту. Машины прошли уже больше половины пути от Гнусмаса до скальной стены. И чем меньше им оставалось, тем четче становилась разница пути у них и у каперов.
— Молча! Думаешь, я с ними как с тобой общаюсь?