Говорил он мягко, почти нежно. Язык у него заплетался, он явно перебрал с горячительным в реале. И даже со спины, не видя лица, одного этого голоса достаточно, чтобы понять: он улыбается.
Пригнувшись, Леха понесся в этом зазоре между землей и клубами уже прогоревшего бензинового облака. Сначала в сторону от Красотки, но постепенно забирая влево. Левее и левее, обходя ее по широкому кругу.
Леха замялся, подбирая слово, да так и замолчал — по лицу Алисы пробежала тень.
Пить, пить, пить… Горло, желудок, глаза — все горело. Шкура натянулась, как на пережаренной курице, начавшейся обугливаться и уже потрескавшейся сверху…
К другому проходу в стене выбросило. Их тут два. Один на самом севере долины, другой на юге. Вот к южному и выбросило.
Леха внимательно смотрел на него. Наши и англики, может быть, и отвяжутся. А вот те, для кого это стало делом чести и принципа?