— Поскорее бы выйти отсюда! — прошептала она. — Тут можно задохнуться!
— Не торопись. И радуйся, что тебе не надо возвращаться на фронт.
Он продолжал лежать, не высовывая головы. Он видел, что из правого блиндажа пулемет продолжает стрелять. Потом заговорил и левый. Пока они стреляют, он, Гребер, еще не погиб. Они держали участок под перекрестным огнем. Но русские больше не появлялись. Видимо, прорвалась только какая-то часть. «Я должен пробраться за блиндаж», — подумал Гребер. Голова у него болела, он почти оглох, но под черепной коробкой что-то мыслило четко, определенно, ясно. В этом и состояла разница между бывалым солдатом и новобранцем: новобранец легко поддавался панике и чаще погибал. Гребер решил притвориться мертвым, если русские вернутся. В грязи его заметить трудно. Но чем ближе он подберется под защитой огня к блиндажу, тем лучше.
— Видишь, — обратился он к Греберу. — И трех дней не простоит.
— Собственно, этих бедняг можно понять. Ведь мы разоряем их страну.
— Пока нет. Потерпите еще несколько дней.