Гребер остановился перед дверью, где была наклеена своеобразная газета, состоявшая из адресов и обращений. Его записка исчезла. Сначала он решил, что ее сорвал ветер; но тогда кнопки остались бы. Однако их тоже не было. Значит, записку кто-то снял.
— …И смотри за всем хорошенько… — кричал Генрих.
— Хорошие часы мы пережили там, — сказал он.
— Зря я это сделала, — сказала Элизабет. — Я знаю.
— Это верно. Но можно ли всегда жить с такой же ясностью, с какой думаешь?
Гребер дергал Генриха за воротник, но тот далеко высунулся из окна. Он расставил локти, уперся в оконную раму.