— На лагерное управление. И, кроме того, в каждый лагерь на имя жены Бэтхера и моих родителей.
— Нет, — сердито ответила женщина. — Никакой кошки нам не попадалось.
— Я целый день думал и решил, что сделать, пожалуй, уже ничего нельзя. Взять заявления назад — значит тем более привлечь к себе внимание.
— Пока — нет. А что было бы, если б мы могли какое-то время этот кусок удерживать? Десять лет? Двадцать? Пятьдесят? Победы и успехи чертовски убедительны. Мы видели это на примере своей собственной страны.
— А почему не сейчас? — спросил Гребер. — Тогда нам уж наверняка ничто не помешает.
— Раньше дома и улицы были залиты светом, — сказала она, — и мы воспринимали это как нечто вполне естественное. Все к нему привыкли. И только теперь понимаешь, какая это была жизнь…