— Я слышал, что в таких случаях иногда запрашивают гестапо. Может, именно поэтому и не стоило все ворошить.
Писарь сунул Греберу билет со всеми подписями и печатями.
— А ведь правда, — удивленно согласилась Элизабет. — Я тебя тоже не видела днем. — Она помолчала. взглянула на него, потом отвела глаза. — Мы ведем довольно беспорядочную жизнь, верно?
— Куда же мы пойдем? — спросил Гребер, когда они очутились на улице.
— Не идут им слезы. Не подходят к их пышным формам. Толстые женщины должны хохотать.
— Возьмите еще… — сказала старуха. — Нам больше нечем вас угостить. Но это вкусное печенье.