Послышался топот ног и слова команды. Подошли новобранцы. Почти все были очень молоды. Среди них выделялось несколько человек покрепче и постарше — наверно, из штурмовиков или эсэсовцев.
— Идите, идите, — нетерпеливо повторил он и показал, что в руках у него ничего нет.
— Предоставим это божественному провидению. А вот что мы предпримем сегодня? Пойдем в тот же ресторан, что и вчера? Там было отвратительно. Вот посидеть в «Германии» — другое дело. Но она закрыта.
— В чем дело? — спросил пожилой человек, который, подойдя к ним, прислушивался к разговору. — Нужен свидетель? Возьмите меня.
— Я хотел бы сразу отдать вам талоны, — сказал Гребер. — У нас их немного. Часть сгорела. Но этих, пожалуй, хватит.
— Ишь чего захотел, справедливости! Да разве она есть для военных? Пойдем, нам пора. Никто доносить не будет! Он только языком мелет! Прощайте, друзья! Всех благ! Удерживайте позицию!