Они пошли в кухню. Гребер обозрел запасы Элизабет. В сущности, не было почти ничего: немного хлеба, искусственный мед, маргарин, два яйца и несколько сморщенных яблок.
— Уж лучше пристрелить сразу, если нельзя спасти.
— Цветет… — сказала Элизабет. — Для деревьев сейчас весна, вот и все. Остальное их не касается.
Гребер постоял у гроба. Ему было чуть-чуть жаль Биндинга — и только, — и стыдно перед плачущей женщиной за то, что он не испытывает ничего больше.
— Что вы тут делаете? — вдруг крикнул кто-то за его спиной. — Вон отсюда! Сейчас же!
— Зачем говорить об этом? Ведь пока это только твое желание? Или нет?