— Что ж, по-твоему, им следует стоять спокойно?
— Эй! — крикнул какой-то эсэсовец. — Убирайтесь отсюда. Здесь ходить запрещено!
— Отчаянный парень этот Гейни, правда? — спросил Альфонс. Таким тоном мальчик говорил бы о кровожадном индейском вожде — с ужасом и все же с восхищением.
Подходя к постели, он увидел в серебристо-сером зеркале свое лицо и не узнал его. Это было лицо другого человека.
Старик что-то сказал остальным. Они повиновались. Новобранец держал винтовку наготове. Пожилая женщина подошла. Гребер отпер, выпустил ее и снова запер дверь. Она заплакала. Она думала, что ее ведут на расстрел.
— Наверняка? Все обещают, а потом ни один черт не заходит.