Гребер не ответил. Он вдруг почувствовал, что никак не может вспомнить, где стоял его отчий дом. Все эти годы он так ясно видел его перед собой, каждое окно, каждую дверь, лестницу — но сейчас, в эту ночь, все смешалось. Он даже не мог бы теперь сказать, на какой стороне улицы искать его.
«Шнейдер… — думал он. — Пойди я вправо, а он влево, они бы шлепнули меня».
— Вот и кухня! Живей, а то достанутся одни помои!
Он позвонил. Дверь тут же открылась, точно кто-то за ней караулил.
— Мне все едино, — ответила худая девушка. — Только бы поскорей вырваться отсюда. Все лучше, чем смерть. Наше имущество погибло. Пусть о нас теперь позаботятся.
— Отступаем! — кричал Штейнбреннер. — Русские прорвались. Сбор в деревне. Скорее! Все летит кувырком. Собирай пожитки.